Интернет-магазин издательства "Мир Урании"

Астрология новых планет
Куталев, Денис

Глава 1. Астрологи на распутье: "интенсивная" и "экстенсивная" астрология

На протяжении тысяч лет, с момента создания основ науки о гороскопах и вплоть до эпохи Нового времени, астрологи знали о существовании лишь семи "блуждающих" небесных тел: Солнца, Луны, Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. Считалось, что всё многообразие явлений на Земле можно объяснить сочетанием воздействий этих семи тел. От выражения "блуждающая звезда", кстати, произошло слово "планета" (греч. planetes - "блуждающий").

Но с изобретением телескопа люди узнали, что и кометы подобны планетам и улетают далеко от Земли (тогда как раньше, со времён Аристотеля, доминировало мнение, что кометы образуются в земной атмосфере). Затем выяснилось, что небесные тела могут обращаться не только вокруг Земли или Солнца, - когда в начале 17 в. были открыты спутники Юпитера. И, наконец, в 1781 г., когда была обнаружена большая планета Уран, неизвестная ранее, началась новая эра в астрономии и астрологии. Поначалу астрологи практически не отреагировали на открытие Урана - видимо, до конца не веря в такое революционное событие. Лишь в 19 в. начали делаться первые попытки решения назревшей проблемы.

Важно сознавать, что весь многотысячелетний опыт предшественников не мог помочь астрологам 19 в. в решении проблемы новых планет. Ибо с незапамятных времён и до Нового времени астрология бытовала без учёта транссатурновых тел... Поэтому ни авторитет Птолемея, ни солидные астрологические своды арабских авторов, ни прозрения Нострадама не дали никаких ключей к ситуации, просто немыслимой для классической астрологии. Ведь согласно средневековой космологии, сразу за сферой Сатурна начинаются сферы неподвижных звёзд и Зодиака, "твёрдый свод небес", и при таком взгляде на мир новым планетам просто неоткуда взяться. С другой стороны, информация о том, как же именно первые звездочёты древности сумели определить астрологическое значение классических, видимых планет, тоже не была доступна астрологам 19 в. - и до сих пор является загадкой, ответ на которую теряется в незапамятных временах. Так что невозможно было пойти по стопам древних и в этом направлении.

Итак, что же могли сделать астрологи 19 в. в данной ситуации? Путей выхода из проблемы, строго говоря, было всего два. Их можно назвать "интенсивным" и "экстенсивным" путями.

Те, кто пошёл "интенсивным" путём, продолжают игнорировать небесные тела, которые не видны невооружённым глазом и использование которых не освящено древней традицией. Если древние мудрецы - Великие Учителя - не использовали эти планеты и, тем не менее, достигали потрясающих результатов в прочтении гороскопа, то и современным астрологам негоже идти на поводу у технических достижений западной науки. Астрологи Азии (Индии, Китая, Тибета), в целом склонные к консерватизму, придерживаются в большинстве своём именно этого подхода. Они подчёркивают, что астрологические системы шлифовались на протяжении столетий и тысячелетий, все явления жизни распределены между классическими планетами, и новые небесные тела не могут ничего добавить в эти системы, не разрушив их. Скажем, в китайской астрологии Солнце связано с началом ян, Луна - с началом инь, а пять планет - с пятью первоэлементами ("у син"), отражающими пять фаз в круговороте мировых процессов. Это замкнутая, целостная система, в которую просто невозможно добавить Уран, Нептун или какие-то другие планеты. Таким образом, позицию сторонников "интенсивного" направления можно выразить следующими словами: пусть даже новые планеты несут своё астрологическое влияние, но для учёта этого влияния необходимо создавать совершенно новую астрологическую систему и заниматься её отладкой много сотен лет. Но зачем вообще тратить на это время, если мы уже имеем системы, прекрасно зарекомендовавшие себя у бесчисленных поколений астрологов?

"Экстенсивный" же путь, напротив, заключается в признании того факта, что все планеты (известные и ещё не открытые) имеют астрологическое значение. Существование новых планет открыла европейская наука, стремящаяся к постоянному расширению горизонтов, и закономерно, что именно в европейской традиции астрологии победил "экстенсивный подход". Кроме того, на Западе Новое время было эпохой победы рационализма и опытной науки. Стало доминировать довольно критическое отношение к авторитетам прошлого - особенно если утверждения этих авторитетов не подтверждались на практике. Поэтому и астрологи Запада оказались более открыты к нововведениям, чем их традиционно настроенные восточные коллеги. Мнение сторонников "экстенсивного" направления можно сформулировать так: если мы как микрокосм подобны Большому Космосу, то любое событие в макрокосме имеет свои параллели в нашей жизни. И чем больше мы узнаём о Вселенной, тем лучше мы сможем понять себя.

Как ни парадоксально, но в этом западные астрологи современности полностью совпали во мнении со своими древнейшими предшественниками, которые практиковали астрологию предзнаменований за века и тысячелетия до нашей эры - в эпоху, когда ещё не была создана математическая астрономия. В те времена, когда звездочёты не знали всех нюансов в движениях небесных светил и ещё не стали самонадеянно считать, что они полностью постигли механизм "космических часов", они относились к Небу как к огромной, вселенской книге, на страницах которой боги высказывают свою волю людям. Размеренное движение светил соотносилось со спокойным течением жизни на Земле. А вот любое необычное астрономическое событие, нарушающее привычную последовательность событий, - например, появление кометы или новой звезды - предвещало серьёзные изменения в земных делах к худу или добру. Так что, если бы телескоп был изобретён ещё в Древней Месопотамии, то любые новые объекты, которые жрецы увидели бы благодаря ему, безусловно, считались бы важным ключом к разгадке замыслов богов.

Вообще, если мы выбираем "экстенсивный" путь, то естественным будет следующее утверждение: все тела Солнечной системы (тему объектов далёкого космоса мы сейчас опускаем) должны иметь астрологическое значение. Если это так, то нам необходимо выстроить иерархию значимости всех этих тел, не упуская и искусственно не выделяя из общего ряда ни одно из них. Поэтому необходимы исследования в таких слабо разработанных областях, как астрология спутников планет, астрология метеорных потоков, астрология искусственных спутников и космических аппаратов, и т.д. и т.п.

После того, как мы обозначили два пути решения проблемы, становится ясным, что "интенсивный" путь оказался хорош тем, что не потребовал никаких затрат на пересмотр существующих астрологических систем. А вот тем астрологам, которые уже больше не могли игнорировать тот факт, что планет на самом деле не семь, пришлось гораздо труднее. Во-первых, они были вынуждены пересмотреть бытовавшие на протяжении многих веков системы астрологической иерархии небесных тел. Это им давалось и даётся нелегко: когда астрологи, наконец, находили новому небесному телу место в своих построениях, на них сваливалось новое открытие... И так продолжается по сей день.

Но, как гласит народная мудрость, "взялся за гуж - не говори, что не дюж". Если западная астрология признала, что Уран, Нептун и Плутон являются равноправными планетами, учёт которых необходим для понимания полной картины мира, то с каждым новым астрономическим открытием в этой области астрологи должны пересматривать свои концепции, находя в них место для новых планет.

С этой точки зрения, очень важными оказались последние десятилетия. Во-первых, технические достижения в области астрономии привели к резкому увеличению числа известных малых планет. И астрологи, решившие обратиться к этим объектам, пришли к сенсационному и "неудобному" для традиционалистов выводу, что астероиды, несомненно, "работают" в гороскопе. Поэтому как никогда ранее оказался акцентирован вопрос о том, какие астрономические объекты являются основными при анализе гороскопа, а какие - второстепенными. Эта проблема уже вставала перед астрологами два столетия назад, при открытии Урана, первых астероидов, а затем и Нептуна: являются ли невидимые планеты "равноправными" или же они несут дополнительные значения и проявляются только при поддержке классических планет септенера? Кроме того, одинакова ли сила воздействия Урана, Нептуна и Плутона? Ведь если Уран и Нептун - это планеты-гиганты, то Плутон гораздо меньше их по размерам и массе. Большинство астрологов пришло к выводу, что размеры и масса планеты не играют существенной роли, гораздо более важна орбита, по которой она движется. Таким образом, Плутон получил практически равный статус по сравнению с другими планетами.

Но здесь встаёт другой вопрос, и он связан с астероидами. Если размеры планеты не являются определяющими, тогда и астероиды должны быть введены в анализ астрологической карты на равных основаниях с большими планетами. Однако тот факт, что малых планет существует тысячи и тысячи, приводит нас в тупик. По поводу астероидов единодушия среди астрологов не существует до сих пор. Мнения здесь разделились на четыре основных группы:

a) размеры, конечно, не очень существенны, но всё же астероиды на порядок мельче больших планет, и при анализе гороскопа 10 планет вполне достаточно;

b) большинство малых планет образует единый пояс между орбитами Марса и Юпитера, и в целом все они представляют единый принцип, который связан с распавшейся на пояс астероидов или ещё не образовавшейся планетой (Фаэтон); поэтому в гороскопе можно учитывать точку, символизирующую этот единый принцип: скажем, какой-либо общий "центр тяжести" малых планет или первый открытый астероид Цереру (он же до недавних пор считался самым крупным - его диаметр всего в 2,5 раза меньше, чем у Плутона);

c) учитывать следует первые четыре открытых астероида, т.наз. "Большую четвёрку" - Цереру, Палладу, Юнону и Весту, - которые представляют четыре основные грани проявления принципа "Фаэтона"; это самые крупные и самые яркие астероиды, остальными же можно пренебречь;

d) в принципе, все астероиды имеют астрологическую значимость; они проявляются в гороскопе, когда связаны сильными и точными аспектами с большими планетами; кроме того, в конкретных ситуациях следует учитывать малые планеты, которые по названию или мифологеме связаны с данным случаем (напр., проанализировать астероид Александра в гороскопе женщины с таким именем, и т.п.).

Приведённые выше варианты не являются единственными, и каждый астролог сам решает этот вопрос. Вот лишь один из примеров: американский астролог 20 века Эмма Белла Донат, посвятившая много времени изучению роли астероидов, при работе с гороскопом учитывала планеты септенера, "Большую четвёрку" астероидов, Уран и Нептун, но не учитывала Плутон (по уже указанным соображениям). Вместо него Донат использовала гипотетический Трансплутон, который, по предварительным оценкам, должен был бы иметь гораздо большую массу, нежели Плутон. Кроме этого, Донат использовала также инфрамеркурианский Вулкан. Такой набор объектов многим астрологам покажется странным, но в действительности он гораздо более продуман и теоретически обоснован, чем распространённый среди российских астрологов нашего времени набор из 10 планет, без каких-либо астероидов основного пояса, но с загадочной Прозерпиной (которая не имеет даже устоявшихся эфемерид), с Чёрной и Белой Лунами (астрономическую природу которых почти никто не понимает) и с Хироном (хотя он является лишь одним из множества "кентавров").

Как бы то ни было, вариантов, какие планеты использовать, а какие нет, среди астрологов бытует масса. При этом я не буду ещё расширять тему обсуждением правомерности использования гипотетических планет.

Про Хирон следует сказать отдельно. С его открытием попытки навести порядок в астрологических классификациях стали ещё более затруднёнными. Доводы "за" и "против" его использования стали звучать всё те же, что и ранее по поводу Плутона. Часть астрологов практически приравняла Хирон к большим планетам, мотивируя это тем, что уникальное расположение его орбиты делает это небесное тело связующим звеном между планетами септенера и высшими планетами. Противники причисления Хирона к большим планетам указывают, что он имеет совершенно ничтожные размеры и массу и является обычным астероидом. Обнаруженные несколько лет назад признаки кометной активности у Хирона лишь усложнили дело. До Хирона ни одна комета не использовалась в астрологической практике на одном уровне с планетами, но наработанный опыт многих астрологов при этом показывает, что Хирон очень ощутимо действует в каждом гороскопе.

Таким образом, на повестку дня встал ещё один вопрос - об использовании комет при анализе гороскопа. Однако последние открытия астрономов показали, что все это были ещё "цветочки". "Ягодками" оказалось открытие с 1991 г. ещё нескольких десятков малых тел, орбиты которых "связывают" высшие планеты с планетами септенера (Дамокл, Фол, Несс, Харикло и другие). То есть, Хирону с его уникальным, как казалось, статусом "планеты связи видимых и невидимых планет" пришлось потесниться.

Но на этом открытия не закончились. С 1992 г. астрономы начали открывать сотни тел за пределами орбиты Нептуна; и масса каждого из этих тел сравнима с массой крупнейших астероидов. Всего же в этом рое малых тел на краю планетной системы, получившем название "пояс Койпера", предполагается наличие нескольких десятков тысяч объектов, а суммарная масса этого пояса может превышать массу Земли. Более того, около 20% открытых объектов пояса Койпера двигаются по орбитам, очень похожим на орбиту Плутона, - и с тем же периодом обращения вокруг Солнца. Это открытие вновь выбило почву под ног у астрологов, которые договорились было продолжать считать Плутон большой планетой из-за его уникальной орбиты, - а тут выяснилось, что эта орбита вовсе не уникальна. Поэтому на повестке дня сейчас вновь стоит вопрос о статусе Плутона - как астрономическом, так и астрологическом.

Самое примечательное, что тут появились новые "традиционалисты". После того, как в 1930 г. был открыт Плутон, с обнаружением планет на полвека наступило затишье. За эти десятилетия сложился ряд новых систем, оперирующих Ураном, Нептуном и Плутоном, - которые вскоре тоже стали восприниматься как традиционные. И когда астрономы начали открывать новые объекты, подобные Хирону или транснептуновым планетам, многие астрологи стали высказываться примерно так же, как традиционалисты в 19 веке. Мол, если Чарльз Картер, Дэйн Радьяр и Вальтер Кох не учитывали Хирон и прекрасно без него обходились, то зачем его учитывать нам? И зачем нам пересматривать статус Плутона, если все классики астрологии 20 века учитывали эту планету на равных с Нептуном или Ураном?

Но позиция таких "новых традиционалистов" гораздо более уязвима, чем позиция тех астрологов, которые вообще не используют транссатурновых планет. Ведь у них можно спросить: а почему вы остановились именно на Уране, Нептуне и Плутоне? А если бы, к примеру, Плутон до сих пор не был бы открыт (современные астрономы признают, что открытие Плутона оказалось, по сути, счастливой случайностью), но зато обнаружили бы другую планету? А знаете ли вы, что диаметр Плутона - 2300 км, тогда как известно уже несколько объектов пояса Койпера с диаметром около 1500 км или даже больше, в том числе Орк, который имеет практически такой же период обращения вокруг Солнца, что и Плутон? А вы в курсе, что при этом масса Плутона - всего две тысячных (!) массы Земли? Почему же вы рассматриваете его наравне с планетами-гигантами, которые в тысячи раз его больше, но игнорируете другие малые планеты, которые практически одного с ним размера? И вообще, надо быть последовательными до конца: или мы признаём, что все небесные тела имеют астрологическое значение, или мы должны полностью следовать авторитету "отцов-основателей" астрологии, пренебрегая всеми планетами, за исключением классической семёрки.

Однако, хотя подавляющее большинство западных астрологов (и ряд их восточных коллег) не ограничиваются в своей работе планетами септенера, полностью последовательных астрологов "экстенсивного" направления не так уж много. Тому есть несколько причин.

Во-первых, многие боятся "утонуть" в обилии открытых небесных тел. Одно дело оперировать десятью планетами, а совсем другое - десятками и сотнями, при том, что иерархия значимости этих многочисленных точек гороскопа не совсем ясна.

Вторая причина, связанная с первой, заключается в отсутствии сформировавшихся школ "экстенсивной астрологии". Если о десяти планетах любой начинающий астролог может прочитать во множестве учебников, может узнать об опыте работы своих учителей с данными планетами и спокойно найти соответствующие эфемериды, то с новыми небесными телами ситуация совсем иная - именно потому, что они новые. Поэтому нет ничего удивительного, что многие астрологи продолжают работать с десятью планетами (разве что с добавлением Хирона), даже сознавая нелогичность такого выбора. "Вот, говорят, открыли планету Седна за Плутоном. И ещё ряд других. И где нам взять эфемериды для Седны и Ко.? И как трактовать их всех? Не знаете? Ну, тогда будем пока продолжать пользоваться тем набором планет, что нас учили".

Ситуация осложняется тем, что если после открытия первых планет, не видимых невооружённым глазом, у астрологов была возможность тщательно изучить воздействие каждой из них (промежутки времени между открытиями Урана, Нептуна и Плутона составляли более полувека), то сейчас астрологи, стоящие на "экстенсивном" пути, оказались в цейтноте - быстрый прогресс в области астрономических наблюдений привёл к резкому уменьшению этих промежутков времени. Так, за какие-то 12 лет после открытия первой малой планеты за Плутоном (1992 г.) было открыто около тысячи других транснептуновых объектов, а общее число нумерованных малых планет на данный момент приблизилось к ста тысячам!

Но все перечисленные проблемы не являются такими уж серьёзными, как кажется на первый взгляд.

Подключение к традиционному набору планет ряда новых объектов может вызвать ощущение лавины второстепенной информации лишь при первом знакомстве с "экстенсивным" подходом. На самом деле, большие и малые планеты, кентавры, кометы и прочее могут быть очень чётко расклассифицированы - как астрономически, так и астрологически. Просто нужно ясно понимать, в каких случаях какой набор объектов оптимален для астрологического анализа. Здесь можно провести сравнение с набором карандашей, мелков или красок у художника: да, основных цветов радуги семь, но чем больше будет выбор тонов и оттенков, тем богаче будет арсенал художника, тем он точнее сумеет выразить на бумаге возникающие у него образы. Где-то он сделает набросок простым карандашом (астрологически говоря, учтёт лишь положение Солнца в гороскопе), где-то сумеет обойтись "септенером", получив ряд новых цветов наложением двух цветов радуги - хотя, может быть, и получит не совсем тот оттенок цвета, который должен быть в идеале… Но когда художник захочет получить наиболее точный портрет человека или наиболее законченное воплощение своей фантазии, он предпочтёт иметь в своём распоряжении как можно больше красок разных цветов. Однако никто ведь не заставляет его в каждом своём эскизе использовать весь набор карандашей и красок.

Что касается проблемы отсутствия школы, традиции интерпретаций и эфемерид новых планет, то это сложности преходящие. И данная книга, будем надеяться, окажется существенным подспорьем для разрешения этой проблемы.

Наконец, справиться с цейтнотом, в котором оказалась астрология в связи со всё увеличивающимся количеством астрономических открытий, тоже реально. Наиболее разумным решением этой проблемы является разработка общего подхода к определению астрологического значения "свежеоткрытых" планет и астероидов. Такой подход позволил бы за минимальное время провести "экспресс-анализ" значения каждой новой планеты, результаты которого затем можно положить в основу дальнейших исследований влияния данного небесного тела. Именно создание подобного общего подхода было главной целью автора данной книги при её написании.

В завершение этой вводной главы хотелось бы вспомнить часто встречающееся определение астрологии как особого символического языка. С этой точки зрения, "интенсивный" путь астрологии подобен древнему мёртвому языку: он может быть очень красив и выразителен, его необходимо знать, чтобы изучать шедевры научной и художественной литературы прошлого. Но это всё равно мёртвый язык, который не в состоянии отразить многие современные явления и понятия. "Экстенсивный" же путь представляет собой живой, развивающийся язык, который находится в процессе постоянного изменения, обогащения новыми словами и оборотами - для того, чтобы отобразить саму нашу Жизнь во всём её многообразии.